ОРУДИЯ ТРУДА И ПРЕДМЕТЫ ВООРУЖЕНИЯ С ЗАПАДНЫХ РАЙОНОВ РЕСПУБЛИКИ МОРДОВИЯ
(Статья)
Раздел: Археология Автор: Святкин С.В. г. Саранск, МГПИ им. М.Е.Евсевьева, ф-т истории и права, кафедра отечественной истории и этнологии, доцент, к.и.н
В данной работе вводятся в научный оборот находки с археологических памятников расположенных в западных районах Республики Мордовия, находящиеся в частных коллекциях и обнаруженных частными лицами в районах сел: Мордовские Парки, Старое Девичье, Лосевка, Кулишейка, Юрьевка, Ефаево, Шаверки, Пальцо, Тенишево, Учхоз, Куликовка.
Наконечники копий с широколезвийным удлиненно-треугольным пером с сечением в виде уплощенного ромба (Рис.1 – 4-6, 8-11). Подобные наконечники копий являются самыми распространенными среди находок в древнемордовских археологических памятниках. По своему назначению они являются универсальными – могли применяться как на войне, так и на охоте.
Наконечники копий с лавролистным пером с сечением в виде уплощенного ромба (Рис.1-7). Наконечник имеет соотношение длины пера к длине втулки 1:1. Короткая широкая втулка предполагает наличие крепкого и массивного древка. Подобные наконечники копий соотносят с типом копья «Рогатина», который широко применялся как на княжеской охоте, так и на войне. По свидетельству летописца, в 1444 г. в военных действиях под Рязанью против татарского царевича Мустафы наряду с русскими воинами приняла участие мордва, вооруженная среди прочего рогатинами (Святкин, 2001. С.33).
Пики (Рис.1 – 1,2). Наконечники с длинным узким пером ромбического сечения с небольшими плечиками на месте перехода лезвия к втулке. Имеют короткую раструбообразную втулку. Копья с подобными наконечниками относятся к специально-боевому оружию конного воина.
Дротики (Рис.1- 3). Наконечник с двушипным пером с сечением в виде уплощенного ромба Копья с подобными наконечниками обычно относят к охотничьему оружию. В погребениях древнемордовских могильников копья с двушипными наконечниками неоднократно сопровождались с предметами специально-боевого оружия и воинского снаряжения.
Наконечники стрел (Рис.7 – 5-7). Представленные наконечники стрел относятся к самому распространенному виду – с черешковым насадом и с пером удлиненно-треугольной формы. Имели многочисленные аналогии и широкое применение на всей территории Восточной Европы в I и во II тыс. н.э. Использовались как в качестве боевых наконечников стрел, так и в качестве охотничьих.
Топоры (41 экз.). Представленные топоры, за исключением топора с молотковидным завершением обуха (Рис. 5 -5.), имеют не усиленный округлый обух. Проушная часть большинства топоров имеет заметно выступающие, двусторонние подтреугольные щекавицы.
Топоры с лезвием в виде оттянутой назад лопасти (Рис.2, 3,4 - 1-4). Значительное количество аналогичных топоров из мордовских средневековых археологических памятников имеют в верней задней части лопасти небольшой выступ – бородку. До сих пор до конца невыясненным остается назначение так называемой бородки - утилитарное оно, или декоративное?
Топоры с клиновидным продолговатым лезвием (Рис.4 - 5-8; 5). По своему назначению они, как и лопастные топоры являются универсальными, при наличии длинной или короткой рукояти могли использоваться как лесорубные и плотничьи. Небольшие топоры с уменьшенным углом насадки до 75 - 80 градусов могли использоваться как боевые. Углом насадки является угол, образованный линией оси топорища и линией высоты топора, проходящей посередине режущей части лезвия и обуха. Линия высоты топора примерно совпадает с линией направления удара (Святкин, 2001. С.48).
Бортные топоры (Рис.6). Их еще называют бортевыми, длинными или долгими топорами - долгушами, протесями мордовскими, боевняками.
Подобные топоры, судя по оформлению их проушной части (наличие двух пар подтреугольных щекавиц), согласно устоявшейся хронологии, в мордовских могильниках появляются в начале XII в. В специальной литературе они обозначаются как бортные топоры. Принято считать, что они применялись в бортничестве и предназначались для долбления бортей. Возможно, именно подобные топоры впервые названы в летописных материалах Саровского монастыря "бортными долгушами" или "мордовскими протесями".
В свое время В.А.Винничек высказал предположение о назначении этих топоров для продольного раскалывания бревен «на равные половины и, возможно на доски» (Винничек, 2004. С.57-58). В своей статье автор приводит со своей точки зрения практически полный технологический план (карту) раскалывания бревен в древности. Длинный топор вставлялся в продольные щели бревна, и затем, по обушной части били деревянным молотом, раскалывая, таким образом, дерево на равные части.
На наш взгляд после таких ударов, пусть даже и деревянным молотом, обух топора (а он у всех подобных топоров округлый и не усиленный) неминуемо подвергался бы сильной деформации. Если в древности железные топоры и использовались для продольного раскалывания бревен (на обапола, пол, половица – продольная половина бревна), то только в начальной стадии – для раскола приемлемой щели, куда затем вставлялся дубовый клин. Это мог быть топор с молотковидным обухом (Рис.5 - 5) или топор с овальным, но массивным усиленным обухом (Рис.5 – 3). Изредка следы сильной деформации обуха встречаются и у обычных топоров с не усиленным обухом (Рис. 3 - 1,2).
У нас есть данные примерно о пятидесяти бортных топорах, происходящих из средневековых мордовских археологических памятников. Все они имеют округлый, не усиленный обух и что характерно - обушная часть всех этих топоров не имеет никаких следов ни малейшей деформации.
В случае с рассматриваемыми топорами, их прямое назначение до конца не выяснено. Любой топор, особенно ударного, грубого действия рассчитан на инерционный удар, эффективность которого достигается массой топора, длиной древка, направлением удара и силой удара.
Опыты показывают, что при работе по назначению (вырубка или долбление целого, здорового дерева) долгие топоры, особенно особо длинные экземпляры, показывают на наш взгляд низкий кпд (коэффициент полезного действия). Но если проводить работы с деревом, где уже есть дупло, то конечно, долгий топор, здесь просто незаменим. Им удобнее углубить уже имеющееся дупло, возможно, чью-то нору, а затем руками выгрести образовавшийся в ходе работы древесный мусор и труху.
Из приведенных фотографий видно, что при горизонтальном ударе по вертикальному стоящему объекту (дерево) сила и эффективность удара скрадываются слишком "долгим" длинным клином. Добиться желаемого очень трудно. Руку приходится откидывать слишком далеко назад для того, чтобы между обрабатываемой поверхностью и острием топора оказалось достаточное расстояние для оптимального полезного действия мускульной пружинной силы руки и силы инерции. Долбить же вертикальные переносимые борти намного проще стамеской и молотком или собственно железной пешней.
Пешни (Рис.7– 2, 3). Пешня для средневековья – это собственно небольшой железный лом с прочной деревянной рукояткой. В случае «пехония» льда рукоятка снабжалась ременной петлей которая наматывалась на руку, чтобы пешня, вырвавшись из рук, не могла утонуть в проруби. Это орудие, универсальное по своему назначению являлось незаменимой частью походного снаряжения - совмещало в себе функции лома, кайла, долота, собственно пешни и в некотором роде тесла. Г.Н.Белорыбкин считая, что за этим орудием закреплено много не свойственных ему функций, предлагает называть это приспособление - теслом «с квадратной втулкой» (Белорыбкин, 2003. С.86).
Пешня часто фиксируется в погребениях с боевым вооружением. Например, в Крюково-Кужновском могильнике пешня была зафиксирована в 23 погребениях. В 17 случаях погребения были очень богаты различными видами оружия и украшениями. В 17 же случаях в погребениях с наличием пешни мужские останки сопровождались каплевидными и круглыми серьгами, что напрямую говорит о принадлежности погребенных к воинам-всадникам. Во Втором Журавкинском могильнике пешня была обнаружена в комплексе знатного воина-всадника вооруженного мечем (Святкин, 2004. С.56). Есть сведения, что именно с помощью пешни были разработаны многочисленные пещеры Киево-Печерской лавры. У В.Даля: "Пешней лед колют, ломают камень, копают" (Даль, 2002. – С.478).
Кресала (Рис.7 – 8,9). Относятся к двум типам, овальным коротким и овальным длинным. Датируются XIV – XV вв. (Новгородский сборник, 1982. С.163.).
Навесной замок (Рис.7 - 4). Предположительно был найден на городище возле деревни Старое Девичье. Навесные замки с подобным оформлением известны среди Новгородских находок и датируются второй четвертью II тыс. н.э. (Новгородский сборник, 1982. С.162).
Коса-горбуша (Рис.7 -1). Обычная датировка подобных кос XI - XIV вв. (Белорыбкин, 2001. С. 184), хотя в ряде областей России, оказывается, ею продолжают пользоваться до сих пор. «В северных районах России долгое время пользовались косой горбушей. Эта коса насаживается на короткое косовище длиной 1 м, она более толстая, и прокос от нее получается узкий. Работать приходится внаклонку, спина очень устает. Многие считают косу горбушу примитивным орудием сенокошения. Я тоже так думал, но когда побывал на Приполярном Урале на севере Коми республики в 1979 г. понял, что она лучше косы литовки на сильно закустаренных пойменных лугах, где литовкой не размахнешься. А трава в кустах растет очень даже хорошая. Крестьяне там и сегодня предпочитают косу горбушу косе литовке». http://geobotany.narod.ru/applications9.htm
Не совсем понятно как сама коса-горбуша крепилась в древние времена к рукояти. На приводимой здесь фотографии современной косы–горбуши она крепится при помощи двух железных колец, так же как крепятся современные, привычные многим косы-литовки. Однако в известных нам погребениях с косами-горбушами, нет, не только подобных металлических колец, но отсутствуют и другие близлежащие металлические скрепы или крепления, которые можно было бы отнести к этому приспособлению.
Одно несомненно, говорить о стойловом скотоводстве у дренемордовских племен можно только с момента появления орудий труда подобных по своей эффективности по заготовке сена косам – горбушам. Иначе, чем кормить дойную корову или рабочую лошадь, не говоря о боевом коне, зимой, которая длится у нас с в лучшем случае с декабря по апрель.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белорыбкин Г.Н. Западное Поволжье в средние века. Пенза. Издательство ПГПУ. 2003. 200 с. С илл.
2. Белорыбкин Г.Н. Золоторевское поселение. СПБ. - Пенза, 2001.- 198 с.
3. Винничек В.А. К вопросу о назначении длинных топоров из средневековых могильников мордвы // «Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации», межрегиональная науч. – практическая конференция «Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации» 30 марта – 1 апреля 2001 г.: [материалы] / ред. кол.: Н.Ф.Беляева [и др.]. – Саранск, 2004. – С.57-59.
4. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. - М., 2002. - 736 с.
5. Новгородский сборник: 50 лет раскопок Новгорода. Москва. – 1982. – 236 с.
6. Святкин С.В. Вооружение и военное дело мордовских племен в I - первой половине II тыс.н.э. - Саранск, 2001. - 186 с.
7. Святкин С.В. Нетрадиционные виды оружия и снаряжения средневековой мордвы //«Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации», межрегиональная науч. – практическая конференция «Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации» 30 марта – 1 апреля 2001 г.: [материалы] / ред. кол.: Н.Ф.Беляева [и др.]. – Саранск, 2004. – С.53-57.
Вас могут заинтересовать другие материалы из данного раздела:
Развитие института женщин-«литейщиц» поволжских финнов в эпоху средневековья
Одной из ярких особенностей, маркирующей культуру поволжских финнов эпохи средневековья, являются захоронения женщин с литейными принадлежностями (льчками, литейными формами, кусочками металла). На других территориях, в большинстве случаев пограничных с финно-угорским населением) они встречаются редко, не имеют строго стандартного набора и определенного местоположения в погребении .
ПРОНИКНОВЕНИЕ ГЕОМЕТРИЧЕСКИХ МИКРОЛИТОВ В СРЕДНЕДНЕПРОВСКУЮ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНУЮ ОБЛАСТЬ ПОЗДНЕЙ ПОРЫ ВЕРХНЕГО ПАЛЕОЛИТА: МИГРАЦИЯ ЛЮДЕЙ ИЛИ МИГРАЦИЯ ИДЕЙ?
На рубеже XX–XXI веков в бассейне Днепра на р. Сейм (N51°38´54´´, O35°30´34´´) был открыт и частично исследован новый куст памятников верхнепалеолитической эпохи, получивший по ближайшему селу наименование микрорегион Быки (Чубур, 1998, 2000, 2001; Григорьева, Филиппов, 1978; Гаврилов, Ахметгалеева, 2004 и др.). Археология, геология и радиоуглеродный метод датируют этот куст стоянок постграветтом – максимумом поздневалдайского похолодания (21000-16000 л.н.), исключение представляет лишь более поздняя стоянка Быки 5 (конец верхнего палеолита). Памятники важны для понимания доистории центра и юга Восточной Европы на протяжении начала поздней поры верхнего палеолита. .
Тенденции развития пронизок верхнего прикамья в эпоху раннего средневековья
Эволюционное развитие раннесредневековых пронизок Прикамья не могло происходить само по себе, изолированно от других регионов. Появление некоторых типов пронизок, закрепление в местном костюме, а также дальнейшая их трансформация зависели от нескольких факторов. На это могли повлиять этнокультурные контакты, индивидуальные предпочтения местного населения, веяния моды, наличие мастеров, а также их технические возможности..
Антропологический состав населения могильника Кирилены (Молдова)
Летом 2011 г. будучи участником проекта МФГС «Летняя школа археологов» в Республике Молдова мной были изучены разновременные палеоантропологические материалы, хранящиеся в Национальном музее истории и археологии РМ. В данной публикации мной будут рассмотрены палеоантропологические материалы из курганного могильника близ с.Кирилены Унгенского района Республики Молдова. .
Вклад А.Е. Алиховой в изучение золотоордынского города Мохши (историографический обзор)
Золотоордынский город Мохши, располагавшийся в Примокшанье, на территории, которую в настоящее время занимает п. г. т. Наровчат, районный центр Пензенской области, был открыт А.А. Кротковым в начале ХХ века. Этому археологическому памятнику его первооткрывателем был посвящён ряд научных статей, в которых была восстановлена основная канва истории этого города. А.А. Кротков заложил добротную основу для дальнейшего изу-чения Мохши. Он охарактеризовал экономическое и политическое значение этого города, сделал ряд предположений относительно этнокультурного со-става населения, проживавшего в Мохши в золотоордынское время, и, в об-щих чертах, наметил планировку этого города. До настоящего времени ос-новные положения, выдвинутые А.А. Кротковым, в ходе работы над матери-алами, полученными во время работы на территории Наровчата и в его окрестностях, остаются почти без изменений и признаются верными боль-шинством исследователей. Серьёзной корректировке был подвергнут только план золотоордынского города Мохши, подготовленный А.А. Кротковым. Уточнение этого плана связано с деятельностью Анны Епифановны Алиховой. .
К вопросу о территории распространения и происхождении хвалынской культуры
Во время раскопок 2006-2007 гг. на поселении Утюж I, расположенного вблизи с. Стемассы Алатырского района Чувашии на левом берегу небольшой реки Утюж вблизи ее впадения в р. Суру было обнаружено жилище, которое по ряду признаков можно отнести к хвалынской культуре. Это позволяет откорректировать ареал распространения хвалынской культуры..
Материальная культура средневекового Сенгилеевского поселения
В подготовленном докладе представлены предварительные итоги изучения материальной культуры средневекового Сенгилеевского поселения. Данный археологический памятник вплоть до настоящего времени остаётся практически неизвестным широкому кругу исследователей. Основным источником для изучения памятника послужили археологические материалы из коллекции Сенгилеевского историко-краеведческого музея им. А.И. Солуянова. .
Археологические памятники мордвы к юго-востоку от г. Пензы (предварительное сообщение)
Окрестности г. Пензы уже довольно давно привлекали внимание археологов. О том, что на территории, занятой до настоящего времени лесной растительностью, к во-стоку от г. Пензы, прослеживаются следы древних поселений, было известно, по мень-шей мере, с конца XIX века. В этом районе в 1890-х гг. работал В.М. Терехин, член Пен-зенского губернского статистического комитета, краевед и археолог-любитель, а в 1920-х гг. вела раскопки Н.И. Спрыгина, сотрудница Пензенского краеведческого музея, крае-вед и археолог (Белорыбкин, Кишинская, 1995, с. 6-8). После 1920-х гг. интерес исследо-вателей к окрестностям города Пензы на некоторое время ослабел, однако в 1950-х гг. эта территория попадает в поле зрения М.Р. Полесских, профессионального археолога, сотрудника Пензенского краеведческого музея. .
Вопросы этнокультурной истории Южного Средневолжья конца I тысячелетия н.э.
Географическим: своеобразием рассматриваемой территории является её замкнутость с запада Приволжской возвышенностью, с востока Бугульминско-Белебеевской. Они вытянуты в меридианальном направлении и являются водораздельными. В ландшафтном отношении это зона южной лесостепи на границе со степью. С севера граница проходит примерно на широте русла р. Большой Черемшан правого притока Волги, с юга по р.Чапаевке, также правого её притока. Переход от степи к лесостепи начинается на широте Самарской Луки Волги и междуречья Большого Кинеля и Самары. Самарская Лука Волги сама по себе является уникальным природным микрорайоном. В ландшафтном отношении её внутренняя часть разнообразна. В восточной части её расположен массив Жигулёвских гор, покрытый лесом. В западной части преобладает равнинный рельеф, представляющий собой лесостепь. Внутренняя часть Самарской Луки ограничена с запада руслом реки Усы, которая образует с Волгой почти сплошное водное кольцо вокруг неё..
К ВОПРОСУ ОБ АРЕАЛЕ ЕЛШАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ (на основе анализа керамических комплексов)
На сегодняшний день известно около тридцати памятников содержащих керамику елшанской культуры. Часть из них образует достаточно компактное скопление на территории Самарской, Оренбургской и Ульяновской областей, другая часть простирается далеко на запад и северо-запад от Среднего Поволжья..
